Год назад приемная семья увезла в другой регион сразу троих томских детей. О том, как прошло это время, рассказывает сама мама.

Малышка Катюшка адаптировалась сразу, хотя именно ее адаптации мы опасались больше всего. Когда мы ее забрали, она сначала долго-долго рыдала (Катя ревет у нас как коровушка), и не помогало ничего. Но уже в самолете наша славная Катя начала со мной играть, она брала мой пальчик и клала себе в ротик, и так много раз, и смеялась.

Дениска некоторое время называл меня словом «она»: «Она, дай пить!». Вернее вначале он вообще молчал, потом стал стараться говорить, а затем очень быстро научился говорить много и понятно. А вот Витя… Витюша адаптируется до сих пор. Если почитать литературу по расстройству привязанности, то у Вити налицо все признаки. А поскольку Витя старший, то Дениска ему невольно подражает. Так что вначале я просто чуть не сошла с ума и изнашивалась  физически. Помню, в один вечер мне было так грустно, что я просто упала на кровать и сказала мальчишкам, что предельно устала делать им замечания и заболела, и у меня нет сил вставать с кровати и кормить их ужином, что вот малышку Катю я покормлю, а вас – нет, извините. Кормите себя сами, если вы не понимаете, что маму надо уважать. А если не сможете сами поесть, то приходите ко мне и попросите, и я вас, конечно, покормлю. Это как-то помогло им понять, что мама не прислуга, а значимое лицо (речь идет о детях трех и пяти лет, у малышки этих проблем не было). И как-то все стало налаживаться. Первое, что мы сделали, – это установили режим. Я начала читать литературу о детях с расстройством привязанности. Мы с мужем ввели правила, настойчиво объясняли и напоминали им, что можно, а что нельзя. Поняли характеры детей и их способы самовыражения. Ну и как-то оно постепенно утихомирилось.

А еще нам очень помогло совместное преодоление трудностей. Когда папа уезжал в свои командировки по работе, зимой приходилось втроем ходить по врачам или в магазин, передвигаться на метро и трамвае. Мальчишек – за руки, Катю — в коляску или переноску, так вместе и идем. Ходили они тогда плохо, но идти было надо, и мы шли, несмотря на снег и лед. И как-то потом наше взаимодействие становилось все лучше и лучше.

Дети очень изменились. У всех очень улучшилось внимание, а ведь раньше они и пяти минут не могли заниматься одним делом или игрушкой. Денис год назад говорил два слова, а теперь он у нас интересный собеседник, у него очень творческая речь. Уже в три года на него можно положиться. Когда папа уезжает, Денис – моя правая рука.

У Вити исчезла гиперактивность, он перестал так часто падать в знак протеста, исчезло много других аномалий, мальчик стал спокойнее и более нацеленным на взаимодействие (а еще несколько месяцев назад он после полугода жизни дома говорил, что живет один). Витя перестал липнуть к окружающим. Он может говорить предложениями из 14 слов (год назад было два-три слова). А также научился рисовать, бегать (раньше не умел), прыгать на одной ноге, играть с мячом, кататься.

Катя выросла на десять сантиметров и превратилась из лялечки в маленькую умницу-красотульку, в свои два с половиной года она уже знает много слов и активно себя выражает. Недавно Катя нашла маме потерянные очки, а сегодня помогала Дениске мыть посуду. Диагнозы ЗПР Денису и Кате сняли.

Изменились и мы с мужем. Супруг – а он человек очень мягкий, уступчивый – стал больше управлять процессами семьи, возмужал как глава семьи, стал принимать больше решений. Я поняла, как много у меня недостатков и что нужно исправлять в себе, что нужно больше учиться терпению, внимательности, умению «вчувствоваться» в каждого ребенка, а еще — способности создавать мир и уют. Я поняла, какой у меня прекрасный муж!

Можно много рассказывать, но хочется сказать о главных выводах, которые мы сделали за этот год. Приемным родителем вряд ли может стать человек, который живет для того, чтобы угождать себе. Потому что, став приемным родителем, ты отказываешься от себя, ты жертвуешь собой и начинаешь жить для этого ребенка. Если кровный ребенок близок к тебе как плод любви тебя и твоего мужа или по крайней мере то дитя, которого ты носила девять месяцев под сердцем, и ты как-то узнаешь в нем себя или мужа, то с приемным ребенком все иначе. Любовь рождается по мере того, как ты делаешь что-то для человека, которого хочешь полюбить. Для нас любовь – это не приятное чувство наслаждения, а способность жертвовать собой во имя интересов другого человека. Любовь – это как брак: в начале брака лежит влюбленность, но чтобы она переросла в любовь, надо в чем-то ужать свои хотения и потрудиться на благо супруга. Тогда «я» вырастет в «мы».