Борис Иосифович Яворский – выдающийся человек, яркий и творческий. Борис Иосифович был первым врачом-эндоскопистом в Томске, основателем и прекрасным руководителем сначала гастроэнтерологического отделения городской больницы №3, чуть позднее – первого и долгое время единственного в регионе эндоскопического отделения, главным эндоскопистом Томской области. А еще он в самом объемном смысле настоящий томич. Многогранно одаренный Борис Яворский был не только блестящим специалистом, но также играл в знаменитом самодеятельном театре МИП, занимался музыкой, писал лирические песни, исполнял их негромким задушевным голосом, был поклонником футбола и талантливо владел слогом. Борис Иосифович ушел от нас в январе, а в марте ему исполнилось бы 82 года. Многие знавшие его люди могли бы сказать о своем друге, коллеге и учителе хорошие слова. Но Борис Яворский оставил большое эпистолярное наследие, посвященное томичам и томским событиям, главным из которых является создание и развитие эндоскопического центра на базе горбольницы №3. Поэтому мы решили почтить его память выдержками из живого исторического рассказа о деле, родоначальником которого является Борис Иосифович Яворский.

Как все начиналось

10 декабря 1976 года страну осчастливил приказ № 1164 об организации в СССР отделений и кабинетов эндоскопии. Вероятно, этот день стал точкой отсчёта эндоскопии в СССР и нынешней России. Я к этому времени почти шесть лет являлся заведующим первого в Томской области отделения гастроэнтерологии, и поэтому мой переход «со стула на стул» был закономерным.

В то время я уже обладал двумя фиброэндоскопами, полученными в 1977 году по распоряжению начальника облздрава и будущего министра здравоохранения РСФСР Анатолия Ивановича Потапова. До сих пор сохраняю чувство восторга, посетившее меня при первом прижизненном осмотре пищевода желудка и двенадцатиперстной кишки. В собственность отделения я забрал часть помещений. Мы стали первыми, открыв двери для населения из всех лечебных учреждений.

На тот период мне «стукнуло» уже 35 лет, но я снова сел за парту в центральном НИИ гастроэнтерологии. На обучение в Москву ехал со своим прибором.

А в Томске дел предстояло много. Нужно было набрать персонал, стали выстраиваться взаимоотношения с патолого-анатомической службой больницы. С инструментарием было тогда совсем туго. В Томске мы располагали лишь по паре биопсийных щипцов, полагающихся при комплектации каждого прибора. Отсутствовало оборудование для диагностики заболеваний толстой кишки и бронхо-лёгочной системы.

Я был полон сил и желаний. Куда только не мотался: в МИД, ЦК ВЛКСМ и Медэкспорт. Наконец, и мне повезло. Кто-то познакомил меня с удивительной женщиной, сотрудницей отдела импорта «Союзмедтехники» Амелиной Евгенией Алексеевной. И сразу всё стремительно «поехало». Через помощника первого секретаря Томского обкома КПСС Владимира Якушева мои письма визировались лично Е.К.Лигачёвым. Его подпись была решающей в последующей цепочке процесса и обязательной для положительного решения вопроса в Москве первым заместителем министра здравоохранения СССР. С его визой среди других писем со всех концов страны наш документ ложился на стол к моей новой знакомой в отделе импорта «Союзмедтехники». Была ещё одна особенность. Страна закупала в Японии лишь определённые модели фиброэндоскопов, которые имели буквенное обозначение (типы K, D, Q, P и другие). Я об этом знал, поэтому в наших письмах указывались конкретные типы приборов. Кто этого не делал, приборы элементарно не выделялись регионам. Таким образом, в 80-е мы получили не менее десяти фиброэндоскопов разных типов, а также не менее сотни разнообразных японских инструментов в главном управлении «Росмедтехники». По моей просьбе для хранения и поиска инструментов по эскизам архитектора Сергея Холопова был изготовлен специальный шкаф-пенал на Томском заводе измерительной аппаратуры.

В штате отделения в начале 80-х работали уже пятеро врачей, и был укомплектован средний медперсонал. Систематически проводились обучение наших специалистов и короткие стажировки в лучших столичных медцентрах.

Была организована приличная регистратура и шикарная селекторная связь (ВЛ-20, ГДР), полученная из Томского высшего командного училища связи.

Я никогда не любил очередей, но к 90-м годам потоки больных стали стремительно нарастать и составляли не менее 1,5 тысячи человек ежемесячно. Наша больница являлась главной площадкой города для приёма на эндоскопические обследования населения г.Томска.

Тяжелый сервис

Оказался очень важным вопрос сервиса оборудования. От длительной эксплуатации фиброэндоскопы ломались. До развала СССР была создана организация «Союзмедмонтажналадка», где работали подготовленные инженеры высокой квалификации, а все комплектующие туда поступали непосредственно из Японии. К счастью, удалось вовремя купить у ее ереванского участка наборы с японскими комплектующими для капитального ремонта четырех фиброэндоскопов. В лихие девяностые это чрезвычайно помогло в связи с ликвидацией базовой структуры ремонта в России. Должен сказать, что наиболее сложные ремонты с заменой главных узлов эндоскопа дорогостоящие и составляют приблизительно 1/3 от затрат на приобретение нового эндоскопа. Поэтому «головная боль» поиска средств на ремонт преследовала меня в течение всего 40-летнего срока в качестве руководителя подразделения эндоскопии.

К счастью, в 1996 году в Томске появился собственный инженер, аккредитованный фирмой «Olympus», Владимир Букреев. До настоящего времени он пользуется безоговорочным авторитетом у всего эндоскопического сообщества Томской области.

В наиболее сложные периоды мне помогла выжить помощь губернатора Томской области Виктора Кресса, мэра Александра Макарова и начальника горздрава Альберта Адамяна. В вопросах организации ремонта оборудования я вёл себя как кремень. В 90-е появилось много жуликов, которые при ремонте устанавливали некачественные комплектующие. Не скрою, на меня оказывалось беспрецедентное давление, вплоть до предложения руководству больницы об увольнении. Эта детективная история продолжалась несколько месяцев.

В новых условиях руководители промышленных предприятий получили больше свободы, особенно в части финансовой политики. Этот период совпал с необходимостью очередного обновления эндоскопического оборудования. Мои визиты за помощью к директорскому корпусу носили позитивный характер. Лишь благодаря им в девяностые и начале двухтысячных было приобретено девять фиброэндоскопов различных модификаций фирмы «Olympus». Четыре прибора мы вывозили непосредственно с таможни г. Находки. Наряду с этим закупалось вспомогательное оборудование: японские коагуляторы, осветители, электроотсосы. Просто обязан низко поклониться и выразить благодарность Льву Будницкому и Сергею Никитенко (ТИЗ), Александру Семесу (Сибкабель), Рустаму Акчурину (ТНХЗ), Владимиру Мангазееву (ВНК), Юрию Пелявину (ТЗИА), Николаю Кукину (ТРТЗ), Юрию Гальвасу (ГПЗ-5), Александру Пушных и Спартаку Бахиреву (Контур), Аркадию Инзелю и Льву Сагаловичу (ТЭТЗ), Вениамину Аньшину (ТЭМЗ).

С нашей стороны также оказывалась первоочередная практическая помощь сотрудникам промышленных предприятий.

Что не получилось

Завершая данную тему, хочу поведать и ещё об одной истории, которая на время активно затянула меня на поступки, хоть и без желаемого результата. В 1987 году при инициативе академика Евгения Чазова (на тот период министра здравоохранения СССР) был опубликован приказ об организации в стране диагностических центров. При его прочтении я обнаружил изюминку, которая касалась моих профессиональных интересов. Среди разнообразных направлений – эндоскопия! Для регионов, подобных Томской области (до 1 млн жителей), при оснащении центра полагалось не менее десяти фиброэндоскопов различных модификаций. Мысль о том, что такая «халява» возможна, свербила мой мозг, как навязчивая фобия. Тогда для нашей области бывшим томским человеком, министром здравоохранения РСФСР Анатолием Потаповым был зарезервирован комплект поставки оборудования, предусматривающий компьютерный томограф, рентген– и УЗИ-аппараты, сцинтиграфическую лабораторию и ещё немало прелестных названий дефицитной медицинской техники.

Но для центра требовались площади не менее 3000 кв.м. Мои походы во власть не увенчались успехом. К тому же я круто пошутил, предложив как вариант строящееся здание, где ныне располагается Седьмой арбитражный суд. Храню до сих пор ответ заместителя председателя облисполкома А.П. Габрусенко на мой письменный запрос с авантюрными предложениями: в Томске возможностей выделения требуемых помещений для организации диагностического центра нет. От себя добавлю, что аналогичные вопросы в Новосибирске, Барнауле, Омске, Красноярске, Иркутске были успешно решены.

Ныне я пенсионер. Но продолжаю быть в курсе дел и обращаю внимание на идеальный уровень организации работы Российского эндоскопического общества: мастер-классы, демонстрации операций on-line, а также общий уровень культуры и образованности специалистов, демонстрирующих высокое профессиональное мастерство в оперативной эндоскопии. Возраст наиболее одарённых, с хорошим знанием иностранных языков врачей помолодел в среднем лет на двадцать. Я горжусь коллегами и завершаю этот текст цитированием собственного четверостишия:

В России россыпь бриллиантов,

Мы в тренде быть обречены!

Я счастлив жить среди талантов,

Ведь в них – величие страны!